Умерла Новелла Матвеева, бард и поэт, умерла тихо, на своей даче в Химках, легко ушла, словно на корабль шагнула...
«Я шагнула на корабль, а кораблик оказался из газеты вчерашней».
И кончилось очень многое.
Когда-то она написала простую совсем песню, нежную и гениальную.
Любви моей ты боялся зря,
Не так я страшно люблю.
Мне было довольно видеть тебя,
Встречать улыбку твою…
А потом были девочки. Тысячи девочек, влюблявшихся безответно и беззаветно, тысячи девочек, подпевавших этой песне.
И если ты уходил к другой
Плащ висел на гвозде.
Остался после плаща.
Это потом будут посмертные сборники, памятники будут, бронза. А пока что легкий, нежный голос из колонок ничуточки не изменился, поет так же, как вчера, только автора нет больше.
Любви моей ты боялся зря —
Не так я страшно люблю.
Встречать улыбку твою.
И в тёплом ветре ловить опять
А что я с этого буду иметь…
Того. Тебе. Не понять.
Что она имела со своих песен, эта ироничная женщина, удивительно красивая в молодости и не потерявшая очарования в старости?
Славу, конечно, песни ее выходили на пластинках огромными тиражами, знаменитые современники посвящали ей сотни статей. Только слава не была ей особенно нужна – она предпочитала быть затворницей, публичности не любила. Выступала все реже и реже, потом перестала.
А вот любовь у нее была просто так, сама по себе. Со своим мужем, Иваном Киуру, она прожила 29 лет. Он умер в 1992 году, и Новелла Матвеева почти перестала появляться на людях.
Еще у нее была страна, родина, Советский Союз. В отличие от других поэтов поколения шестидесятых, она любила родину такой, какой есть. «Я и тогда была немножко отдельной от всех», — скажет она потом.
Жизнь вообще из любви у нее состояла.
Новелла Матвеева. Стихи.
Попугай
По клетке, шкафами задвинутой,
Где книги в пыли вековой,
Взъерошенный, всеми покинутый,
Он бегает вниз головой.
Чудак с потускневшими перьями!
Чудит, а под веками — грусть.
Язык истребленного племени
Он знает почти наизусть.
Язык, за которым ученые
Спускаются в недра веков,
Где спят города, занесенные
Золой раскаленных песков…
Язык, что плетьми виноградными
Петляет по плитам гробниц
И хвостиками непонятными
Виляет с разбитых таблиц.
Прекрасный язык — но забылся он,
Забылся, навеки уснув.
Огромный — но весь поместился он,
Как семечко, в маленький клюв.
Привык попугай разбазаривать
Бесценную ношу в тоске,
С собою самим разговаривать
На умершем языке,
В кольце кувыркаться стремительно,
Вниманья не видя ни в ком,
И сверху смотреть снисходительно,
Когда назовут дураком.
Баллада о гвозде
Любви моей ты боялся зря —
Не так я страшно люблю.
Мне было довольно видеть тебя,
Встречать улыбку твою.
И если ты уходил к другой
Или просто был неизвестно где,
Мне было довольно того, что твой
Плащ висел на гвозде.
Когда же, наш мимолётный гость,
Ты умчался, новой судьбы ища.
Мне было довольно того, что гвоздь
Остался после плаща.
Теченье дней, шелестенье лет,
Туман, ветер и дождь…
А в доме событье — страшнее нет:
Из стенки вырвали гвоздь!
Туман, и ветер, и шум дождя,
Теченье дней, шелестенье лет…
Мне было довольно, что от гвоздя
Остался маленький след.
Когда же и след от гвоздя исчез
Под кистью старого маляра,
Мне было довольно того, что след
Гвоздя был виден вчера.
Любви моей ты боялся зря —
Не так я страшно люблю.
Мне было довольно видеть тебя.
Встречать улыбку твою.
И в тёплом ветре ловить опять
То скрипок плач, то литавров медь,
А что я с этого буду иметь…
Того. Тебе. Не понять.
Песня погонщика мула
Ах, как долго, долго едем!
Как трудна в горах дорога!
Чуть видны вдали хребты туманной сьерры.
Ах, как тихо, тихо в мире!
Лишь порою из-под мула,
Прошумев, сорвется в бездну камень серый.
Тишина. Лишь только песню
О любви поет погонщик,
Только песню о любви поет погонщик,
Да порой встряхнется мул,
И колокольчики на нем,
И колокольчики на нем забьются звонче.
Ну скорей, скорей, мой мул!
Я вижу, ты совсем заснул:
Ну поспешим — застанем дома дорогую!..
Ты напьешься из ручья,
А я мешок сорву с плеча
И потреплю тебя и в морду поцелую.
Ах, как долго, долго едем!
Как трудна в горах дорога!
Чуть видны вдали хребты туманной сьерры…
Ах, как тихо, тихо в мире!
Лишь порою из-под мула,
Прошумев, сорвется в бездну
Камень серый.
Когда грустят матерые,
Умеющие жить,
Я как-то не догадываюсь, что им предложить.
Пудовый ключ от Ревеля?
Большую глыбу с Альп?
Грозу в степях?
Раба в цепях?
Иль собственный мой скальп?
Что делать!
Мне не верится,
Что им помочь могли б
Луч солнца,
Цветик аленький
Обращаем ваше внимание что следующие экстремистские и террористические организации, запрещены в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН).
Сегодня умерла Надежда Матвеева. Она месяц не дожила до 82-х лет.
Как сейчас помню, как я первый раз услышала ее песни. Мне, наверное, было лет 15. Я гостила у своей родственницы.
Она была женщина очень простая: работала на обувной фабрике, не интересовалась стихами, могла выпить. У нее была тяжелая жизнь.
До 40-ка лет она жила в общежитии в комнате еще с двумя женщинами. Они между собой не ладили. Но в 40 лет ей удалось выйти замуж. Ее муж сильно пил, а разговаривал одним матом, хотя был добрым человеком и очень работящим. Несмотря на скандалы, они жили хорошо.
Все же моя родственница была счастлива: у нее теперь была своя квартира и свой муж! Она купила новую мебель, сделала ремонт. У них было чисто, уютно.
Но счастье ее длилось лет 10: она заболела раком легких и умерла. И ведь в жизни не курила, и не болела.
Но в то время, о котором я рассказываю, все еще было хорошо. И вот я нашла у своей родственницы пластику Новеллы Матвеевой. Когда я ее прослушала, то пришла в восторг. Там были «Мой караван», «Песня девушки из трактира» и др.
В песнях Матвеевой самые обычные вещи становились волшебными:
«Там на ветру волшебном танцевал бумажный сор». Я тоже так чувствовала, когда проходила по новым кварталам.
Родственница отдала мне эту пластинку – ей она показалась какой-то ерундой. Зачем и где она ее купила? Прямо, будто для меня - это была большая удача.
Я слушала пластинку бесконечное число раз. Все песни, естественно выучила наизусть, и до сих пор помню.
Потом я читала и стихи Матвеевой, некоторые тоже знаю наизусть, хотя не все стихи мне нравились.
Мне рассказывали, что Новелла Матвеева – очень странная женщина: боится выходить из дома, фактически заперта в своем доме.
Она была книжным человеком с большим воображением. Пусть она не могла объездить мир, но все равно она представляла его лучше, чем многие заядлые путешественники.
Мне кажется, что она была очень чистым человеком.
Матвеева не примыкала ни к каким политически ангажированным движениям, не высказывалась по наболевшим вопросам. Тем не менее ее последние стихи показывают, что она не предала свое прошлое.
Жизнь лауреата Государственной премии России, поэтессы Новеллы Матвеевой была необычна и полна неожиданностей. «Малограмотную» девушку – поэта, написавшую множество неординарных, почти детски-наивных, но, в то же время, необычайно образных и мудрых стихов, случайно нашли в подмосковной глубинке. После этого последовала чудесная сказка её восхождения к славе, но став взрослым человеком, Новелла Николаевна где-то в глубине души, осталась прежней простодушной девушкой. Она пела свои песни, аккомпанируя себе на гитаре перед многими аудиториями, и к 82 годам, написала массу стихов, до сих пор, удивляющих критику. Причиной смерти Новеллы Матвеевой стала болезнь.
Она родилась в 1934 году, в Детском селе Ленинградской области. Необычным именем «Новелла» девочка была обязана своему отцу – географу и краеведу Дальнего Востока, потомку семьи с литературными традициями, романтику, любившему всё необычное. Брат Новеллы получил от него имя Роальд. Их мать была преподавательницей литературы, писавшей стихи. Почему девушка из такой семьи получила лишь начальное школьное образование, и как оказалась домработницей в семье военного, в возрасте около 20 лет, история умалчивает. Наверное, в этом виноваты война и тяжёлые годы восстановления народного хозяйства. Корреспондент «Комсомольской правды» Анатолий Гладилин, по поручению секретаря ЦК ВЛКСМ Льва Карпинского разыскал молодую поэтессу в холодном неуютном бараке, где она жила и привёз в редакцию.
Для Новеллы началась новая жизнь. Целую тетрадь её стихов отредактировали и напечатали в «Комсомолке», создав девушке подходящую биографию. Теперь она числилась бывшей работницей детского дома в Щёлокове. Новеллу без колебаний приняли студенткой на Высшие курсы при литературном университете имени Горького. Хорошая голова и память детских лет помогли девушке очень быстро наверстать упущенное. В 1961 году Матвеева стала членом Союза писателей СССР. Тогда же вышел в свет первый сборник её удивительных стихов. Она начала выступления перед публикой со стихами-песнями и успех был ошеломительным. В 1963 году в печати появился её первый сборник «Кораблик», затем, после длительного перерыва, в 1996 году – сборник «Душа вещей» и несколько других, а так же поэма «Питер Брейгель Старший». Дальше её стихи печатались с периодичностью 2-3 сборника в десятилетие.
Лирика Новеллы Николаевны метафорична и полна ярких образов-ассоциаций, отражающих видение неспокойного и подвижного мира. Она скорей жизнерадостна, чем мрачна и даже не слишком приятные образы расцвечивает юмором. В этой поэзии много от детского восприятия, поэтому стихи Матвеевой иногда обманчиво просты. На самом деле – её произведения рассказывают о сложном мире поэта, чувствующего за внешней формой сущего его многокрасочное содержание. Самыми известными для российской публики стали стихотворения «Моей любви ты боялся зря», «Жил кораблик, весёлый и стройный», «Я леплю из пластилина», «Цыганка-молдаванка», «Шарманщик» и многие другие.
Выступая перед зрителями, Новелла Николаевна иногда пела песни на стихи своего мужа Ивана Киуру, переведённого ей Шекспира, русских поэтов Лермонтова и Фета. Кроме стихов она написала пьесу «Предсказание Эгля» на основе произведений Александра Грина и несколько повестей. В 1998 году Матвеева была удостоена Пушкинской премии в области поэзии, а в 2002-м получила Государственную премию за сборник «Жасмин». В 2009 году вышел альбом её пятнадцати песен. В 2015 году стихи Матвеевой внесли в шорт-лист Патриаршей литературной премии имени Кирилла и Меофодия. Однако сама поэтесса стала редко появляться на людях и предпочитала жить на загородной даче.
В последние годы жизни её здоровье очень заметно пошатнулось. Кроме этого, у поэтессы появились беспричинные беспокойства, усилились страхи к путешествиям, общению с людьми. Она предпочитала одиночество и покой. Точной причины, почему умерла Новелла Матвеева, официально не сообщалось, но версия болезни кажется, в данном случае, и правдивой и ясной. В сентябре 2016 года она скончалась в загородном домике под Химками и похоронена на Троекуровском кладбище Москвы.
1576 Просмотров4 сентября в Подмосковье на своей даче неподалеку от Химок ушла из жизни поэтесса, бард, драматург и литературовед Новелла Матвеева. Ей был 81 год.
Об этом сообщил заместитель главного редактора "Литературной газеты" Леонид Колпаков.
"Мне позвонили и сообщили печальное известие: что скончалась Новелла Матвеева. Очень жаль – это большая потеря", - сказал он.
По словам Полякова, о времени и месте похорон пока ничего не известно.
Он также сказал, что Матвеева была "уникальным явлением", поскольку никогда не зависела от политического устройства страны, находясь в своем "литературном мире".
"Последние 15 лет, после того как интерес к поэзии упал, а в политические игры она не играла, у нас в "Литературке" она была постоянным автором, публиковалась с большими подборками стихов. У нее был свой литературный мир, свои представления об искусстве, о жизни, свой интеллигентный высококультурный стих, который сегодня на фоне падания культурного уровня выглядел, как реинкарнация Серебряного века", - рассказал главред газеты.
Новелла Николаевна Матвеева родилась 7 октября 1934 года в Детском Селе (Ленинградская область).
Отец Новеллы Матвеевой Николай Николаевич Матвеев-Бодрый - по профессии географ, историк-краевед Дальнего Востока, действительный член Всесоюзного географического общества, по мировоззрению - романтик (отсюда имена детей - Новелла и Роальд).
Мать - Малькова Надежда Тимофеевна, преподавательница литературы, поэтесса, печатавшаяся под псевдонимом Матвеева-Орленева. Дед Николай Петрович Матвеев-Амурский также был писателем и автором первой «Истории города Владивостока», долгие годы жил в Японии. Двоюродный брат Иван Венедиктович Елагин (настоящая фамилия - Матвеев) - поэт русского зарубежья.
C 1950 по 1957 год Матвеева работала в детдоме Щёлковского района Московской области. В 1962 году окончила Высшие литературные курсы при Литературном институте имени А. М. Горького (заочно).
С детских лет писала стихи, печаталась с 1958 года. Первый сборник издан в 1961 году; второй («Кораблик») - в 1963 году.
В 1961 году Матвееву приняли в Союз писателей СССР.
В 1970-е годы у неё вышли книги «Ласточкина школа», «Река» и др., в 1980-е - «Закон песен», «Страна прибоя» и др.
С конца 1950-х годов Новелла Николаевна стала сочинять песни на собственные стихи и исполнять их под собственный аккомпанемент на семиструнной гитаре.
С 1972 года Новелла Матвеева сочиняет песни также и на стихи своего мужа, поэта Ивана Киуру (1934-1992).
Одни из самых известных песен, написанных на ее стихи, - "Я леплю из пластилина" (она звучала в фильме 1977 года "Почти смешная история" в исполнении Татьяны и Сергея Никитиных), а также песня о бумажном кораблике из фильма "Еще раз про любовь" (1968 год) в исполнении .
Я леплю из пластилина - песня на стихи Новеллы Матвеевой
В 1984 году в Центральном детском театре в Москве была поставлена пьеса Матвеевой «Предсказание Эгля» - фантазия по мотивам произведений Александра Грина, содержащая 33 песни Новеллы Николаевны.
В 1996 году вышла книга воспоминаний «Мяч, оставшийся в небе».
В 1998 году Новелла Матвеева стала лауреатом Пушкинской премии в области поэзии.
В 2002 году Матвеева стала лауреатом Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства. Жила в Москве. В последнее время она работала над переводами сонетов Шекспира.
Альбом из 14 песен Новеллы Матвеевой в исполнении группы «Сегодня в мире» вышел в 2009 году.
В первой половине 2010-х годов поэтесса написала ряд стихотворений («Свободолюбцы» (2011 г.), «Крым.(Чьи-то „мнения“)», «Контра», «Разгул» (все - 2014 г.) и некоторые другие), которые вызвали противоречивую реакцию у почитателей её таланта.
Библиография Новеллы Матвеевой:
«Лирика» (1961)
«Кораблик» (1963)
«Душа вещей» (1966)
«Солнечный зайчик» (1966)
«Ласточкина школа» (1973)
«Река» (1978)
«Закон песен» (1983)
«Страна прибоя» (1983)
«Кроличья деревня» (1984)
«Избранное» (1986)
«Хвала работе» (1987)
«Нерасторжимый круг» (1991)
«Мелодия для гитары» (1998)
«Кассета снов» (1998)
«Сонеты» (1999)
«Караван» (2000)
«Жасмин»
«Девочка и пластилин»
Дискография Новеллы Матвеевой:
«Стихи и песни» (Мелодия, 1966)
«Песни» (Мелодия, 1967)
«Дорога - мой дом» (Мелодия, 1982)
«Музыка света» (в соавторстве с И. Киуру, Мелодия, 1984)
«Баллады» (в соавторстве с И. Киуру, Мелодия, 1985)
«Мой воронёнок» (в соавторстве с И. Киуру, Мелодия, 1986)
«Рыжая девочка» (в соавторстве с И. Киуру, Мелодия, 1986)
«Какой большой ветер» (ASP, 1997) CD
«Девушка из харчевни» (ASP, 1997) CD
«Новелла Матвеева» (Moroz Records, 1999) CD
«Лучшие песни» (Московские окна, 2000) CD
Новелла Матвеева не любила плакальщиков и посвятила профессиональной плакальщице Феклушке одно из лучших своих стихотворений семидесятых годов: «Не люблю я нашу плакальщицу Феклушку. / Она ходит осторожно, как по стеклышку, / а зовут-то ее, черную палачицу, где самим бы надо плакать, да не плачется. / На порог она с размаху-то бросается, лбом-то бьется, а слеза не вытрясается. / А как не было бы Феклушке заплачено, вот тогда бы наша Феклушка — заплакала!»
Поэтому добавлять свой голос к хору плакальщиков, которые при жизни Матвеевой о ней не помнили, я не стану. Хотя к Матвеевой никакая пошлость не липнет. Когда в знаменитой песне «Какой большой ветер», которую один из героев Битова назвал единственным подлинным шедевром в авторском жанре, она вдруг резко отворачивается от урагана и смотрит на совсем другое, абсолютно противоположное, — «А ты глядишь нежно, / а ты сидишь тихо, / и никакой силой тебя нельзя стронуть» , — она ведь не себя имеет в виду, такую спокойную среди общего беснования; она не была спокойной и не стремилась к этому. А это, я думаю, она о своем даре, который действительно ни в каких бурях ей не изменял.
И романтику она недолюбливала: «Осторожней с этим словом. Гитлер был романтик». И к романтизму в целом относилась с недоверием, отлично понимая корни самых страшных учений ХХ века. И не зря именно о пиратах, романтизировать которых никогда не следует, у нее сказано: «Не помрут — так другим могилу выроют, / пусть несутся их души к праотцам, / но романтику они символизируют — / хоть за это спасибо подлецам!»
И о том, что Матвеева была блистательным виртуозом, сказочно одаренным поэтом, — тоже сказано достаточно, еще в ее молодости, когда первые же ее публикации поразили именно зрелостью дара, верностью руки. Наверное, мне надо бы сказать о том, что знаю я один, — потому что за тридцать лет общения, сначала ученичества, а потом и обычного диалога (никогда не на равных!), я запомнил множество ее высказываний и научился у нее — во всяком случае, старался научиться — множеству важных вещей, профессиональных и не только. Но как раз вспоминать ее трудную и во многом героическую жизнь сейчас, по-моему, не надо — потому что хочется видеть эту жизнь триумфальной, а не горькой. Ее терзали болезни, она почти никогда не знала достатка, на двадцать пять лет пережила мужа, знала времена почти полного забвения, а про детство ее и отрочество с черной работой в подсобном хозяйстве детдома вообще умолчим, — и все-таки она сделала так много! Она приоткрыла завесу, за которой торжествовали, ликовали, пели такие чудеса! Сейчас модно ругать бардов (опять), но сама она лучшим из всего сделанного считала песни, страдала, когда они не приходили, радовалась каждому наброску («Старайтесь записать как можно больше, когда вещь приходит. В первый момент так радуешься, что твердишь какую-нибудь одну пришедшую строчку и не можешь заставить себя работать; а ведь потом окно закроется» ). И песни эти — действительно те самые райские звуки, которые поэт должен сюда занести; а если не занес, то он может быть сколь угодно хорошим, одаренным и полезным человеком, но поэтом называться не должен.
(И к слову о полезном — немедленно вспоминается из разговоров с ней же: «Дурак не может быть добр, дурак может быть в лучшем случае безвреден». )
Она знала наизусть все свои песни и почти все стихи — и множество чужих: такую память я видел только у самых одаренных музыкантов. Отшельническая жизнь, какую она вела (в особенности со второй половины девяностых), была, может быть, для нее единственно возможна, а потому не следует сетовать на кажущееся забвение, молчание, которое ее окружало. Был узкий круг друзей, которые помогали (в том числе — теперь об этом можно сказать вслух — Юлий Ким, передавший ей значительную часть своей премии «Поэт»); были немногочисленные, тактичные близкие. А слишком многочисленные поклонники ей бы мешали, наверное, и аскезу свою она выбрала сама. Помню, когда после смерти Ивана Семеновича я уговаривал ее хоть кусок хлеба съесть и чаю выпить, — она отвечала: «Нет, мне кажется, что так я кормлю свое отчаяние» . Поводов для отчаяния у нее было в последние годы много, и хотя в стихах ее по-прежнему звучит чистый и сильный голос защитника всех угнетенных и бедствующих, — она, кажется, редко верила, что способна нечто изменить. Впрочем, истинный подвиг всегда безрезультатен и воздаяния не ждет. И заслуга поэта не в том, что он встает на правильную сторону, а в том, что транслирует райский звук. Человека воспитывают не угрозы и не ласки, а чудо: то, чего он не может объяснить, то, что раздвигает его горизонты. Когда я впервые услышал, а потом увидел, а потом узнал Матвееву, — мне явилось то, чего не бывает; и когда она пела — на сцене или в квартире в Камергерском, похожей, как всякое ее жилье, на каморку папы Карло, — я безошибочно понимал: действительность — вот. Прочее все — имитация. Действительность — это: «В закате раннем море убегает, / трофеями роняя корни трав» . Или: «Вечер картину зноя мягкою кистью смажет, / ночь поперек порога черной овчаркой ляжет» . Или: «На далекой черте горизонта, / на пустынном прилавке заката, / где вечернее свежее золото / израсходовалось куда-то» . И все. И больше поэт ничего никому не должен.
Мы знаем наизусть сотни ее текстов и мелодий, но предстоит нам узнать никак не меньше: Матвеева писала очень много. В черновиках, в столе, в набросках лежат десятки песен (мелодии она записывала своим способом — рисовала гриф гитары и ставила метки на нем); сотни стихотворений, сонетов, эпиграмм не публиковались по соображениям осторожности или такта; многие песни не записаны вообще, и сейчас настал черед архивистов: выявлять и публиковать эти древние записи. (Довольно много — на кассеты — записывал ее и я, и там тоже есть уникальные вещи.) Но главное — в архиве лежит трехтомный роман-сказка «Союз действительных». Из первой его части сделана опубликованная в сборнике «Дама-бродяга» пьеса «Трактир «Четвереньки», которую она так и не увидела поставленной. Вторая и третья части лежат в разрозненных отрывках, над приведением которых в должный вид она работала в последние годы. Некоторые куски из третьей части были опубликованы в «Дне литературы». «Союз» вырос из ее детских снов: о домохозяйке Весте, которая ночами причудливо переносится в подводный трактир, где кутят утопленники, не знающие, что они умерли… «Действительными» в этих снах называют реальных, живых, попавших туда случайно; трудней всего им опознать друг друга. Это гротескная, сновидческая, иногда бредовая проза, не похожая ни на Грина, ни на столь же любимого ею Кафку, — проза, полная тягостного ощущения навязчивого дурного сна, из которого нет выхода. Но герой и героиня в конце концов узнают друг друга — во второй части и предстоит найти себя уже в реальности.
Что будет с этим романом — не знаю, но знаю точно: архив Новеллы Матвеевой таит в себе еще множество шедевров, и мы увидим истинный масштаб ее дара. Хотя и того, что знаем, — совершенно достаточно, чтобы противопоставлять собственным дурным бесконечным снам. Матвеева — такой столп яркого и чистого света, такое обещание невозможного, такое Действительное среди кошмарного, что к этому можно ничего и не добавлять: ни новых черновых сочинений, ни скорбных слов.
Сказано же — «Не плачьте, не плачьте, не плачьте обо мне».
Похожие статьи
